Дата: сентябрь 2008 г.

Автор: Евгений Гениевский

 

"Родился 23 июля 1973 года в городе Майкоп Республики Адыгея, до настоящего времени проживаю там же. Путешествовать начал в 2007 году. Все походы ограничиваются горной Адыгеей и Краснодарским краем, и пока существенно менять их географию не планирую - мне здесь очень нравится, во-первых, а во-вторых, разнообразие маршрутов на этой небольшой территории существенно превышает мои возможности в плане свободного времени".

Этот поход, на территорию природного парка Большой Тхач был задуман больше года тому назад. Год приготовлений, часы в интернете, изучая отчеты других счастливцев, которые там уже успели побывать, попытки представить, что же нас ожидает, глядя на вздыбленный профиль этой горы во время прогулок по хребту Нагиеж-Уашх, в окрестностях Майкопа, словом год ожиданий и приятных волнений перед освоением нового для себя маршрута.

Выход был запланирован на 17 сентября 2008 года, день ничем не примечательный, кроме того, что это третий день моего короткого отпуска. Всю неделю до этого поливали дожди, безоблачные и жаркие дни лета сменились сплошной пасмурной прохладой, так внезапно и некстати нагрянувшей осени. Были опасения, что поход придется отменить, совсем не хотелось блуждать в тумане, мокнуть и тащить на своих ботинках килограммы грязи. Но за пару дней до намеченной даты выхода, внезапно выглянуло солнце, потеплело, и, сказав себе - либо сейчас, либо очень не скоро, я позвонил в Ростов, своему другу Петру, с которым вместе мы прошагали уже не одни десяток километров, приглашая его в новое путешествие.

Он приехал под вечер 16 сентября, это был вторник. Докупив необходимые продукты и разделив походный скарб по своим рюкзакам, пораньше легли спать, а на следующее утро, проснувшись около 7 часов, отправились в путь. До Новопрохладного или Сахрая, на автомобиле Петра, мы добрались примерно за час. Выезжая из Майкопа и далее по дороге, перед глазами то и дело виднелась конечная цель нашего путешествия, в туманной дымке спящего горизонта вершина и северные склоны горы намного превосходили по высоте и размаху ютившиеся неподалеку Тыбгу и Атамажи, хотя в действительности они на несколько сот метров выше Большого Тхача. Как же высоко нам предстоит забраться, подумалось нам тогда, и суровая задумчивость покрыла наши лица (шутка).

Прибыв в Сахрай, первая же попавшаяся на нашем пути живая душа, это была женщина, провожавшая сына в школу, указала нам место, где можно будет оставить под присмотром автомобиль. Договорившись с хозяйкой двора на ста рублях за сутки в 8 часов 30 минут, мы водрузили на себя рюкзаки и отправились в путь.

Наверное, всякий странствующий человек знает, как приятны первые шаги дальнего похода. Ничего, что ноша тяжела и лямки скрипят в такт шагам от взваленного на спину груза, ведь позади остаются все хлопоты обычной жизни, с каждым метром забывается организационная суета и возрастает волнение от предвкушения ожидающих за поворотом открытий.

В 9 часов 10 минут мы не спеша дошли до импровизированного моста через речку Сахрай. Уже изрядно подгнившие и неприятно раскачивающиеся под ногами огромные бревна переправы, кажется, готовы переломиться пополам в любую минуту, лишний раз заставляют вспомнить о правилах безопасности в походе. Вскоре, после переправы, нас догнали два или три Урала. Была мысль попытаться остановить их и проехать, сколько будет возможно на машинах, но желание посетить водопады, где мы были в прошлом году, взяло верх и мы, молчаливо остановившись у обочины, провожали взглядами этих рычащих монстров, от работы двигателей которых могучие деревья надрывно шелестели листвой в своей беспомощной злобе.

Вот и Манькин шум, небольшой трехструнный водопад, он предваряет собой красивый каньон, где река, ставшая медленным потоком, готовится вырваться из каменного плена и побежать дальше навстречу новым препятствиям [рисунок 01, 02, 03].

Немного отдохнув, сняв с себя куртки, ровно в 10 часов подошли к первому броду, он начинается сразу за поворотом реки, после вышеназванного водопада. Кстати будет сказать, что с этого места дорога далее нам была известна только по карте и описаниям, поэтому нас немного смутило ее направление после брода. Но сняв ботинки и босяком перейдя на другой берег, мы в нерешительности поплелись вверх, на пригорок, в направлении совершенно противоположном предполагаемому. Однако вскоре дорога, сделав петлю, вывела ко второму броду. Процедура со снятием обуви повторилась и уже к 11 часам, когда переправам, казалось, не будет конца мы перешли 6-й брод и, наконец, вышли к речке Свинячья, правобережному притоку Сахрая, надменно перепрыгивая его по камням [рисунок 04].

Все это время мы двигались по дороге, временами превращающейся в жуткое грязевое месиво, так, что в купе с постоянными раззуваниями восторги от первых шагов нашего путешествия, как бы сказать помягче, немного улетучились [рисунок 05].

В 11:35 подошли к месту, где ранее было Брилево - уж село это, хутор или поселок затрудняюсь теперь сказать. Желтые яблоки на деревьях, о которых так много было прочитано до этого, таинственным образом превратились в совершенно не поддающиеся зубам плоды айвы, а от следов прежних жилищ только на обратном пути мы обнаружили остатки ограды, справа от дороги.

От Свинячьей (двойка фантазии местных географов) дорога хоть и не круто, но почти все время идет вверх. Тенистая, но грязная она начинает надоедать, хоть и сопровождается все время приятным шумом, бегущей по дну ущелья реки. На одном из привалов заметили, растущие среди камней (редкое зрелище) грибы, осенние опята, они, расталкивая камешки своими пухлыми телами, скромно красовались в тени деревьев [рисунок 06]. Так не спешно и почти не утомившись, примерно к половине второго (по полудню) добрались до Тайваня, места, где встречаются потоки Большого и Малого Сахрая. И хотя до этого мы встречали и возвращающеюся сверху Toyoty, и обгоняющий нас УАЗик, совершенно не ожидали повстречать на своем пути иных, кроме нас туристов [рисунок 08].

Группа, состоящая из двух девушек и такого же количества парней, среди которых один был инструктором, любезно угостила нас кипятком. Они только, что спустились от скалы Колокольня и дожидались, транспорта, он должен был их забрать с этого места. Немного пообщавшись и узнав от Саши, так звали инструктора, некоторые нюансы нашего дальнейшего маршрута, а он проходил сначала вдоль Малого Сахрая, затем через Фирсову и Княжескую поляну к вершине горы Большой Тхач, в 14:25 мы покинули и эту добрую компанию и место, с совершенно не подходящим для этого названием - Тайвань.

Вновь бредем по дороге, колея стала совсем никудышней, временами приходится покидать ее и пробираться сквозь густые заросли кустарника, цепко захватившего обочину. Из рассказов и описаний мы знали, что поворот на Тхач находится в том месте, где дорога уходит резко влево и вверх, там должен находиться брод и надпись на дереве, которую даже слепому ночью пропустить трудно. Пропустили! Долго брели то по руслу Малого Сахрая, примерный ориентир поворота - скальные выходы высоты 1032 м (по 1:50 000 карте) остались позади, даже сквозь густой лес было видно, что справа, по ходу нашего движения, склон начинает выполаживаться. Так добрели до лагеря лесорубов, людей в нем не было, возле вагончика валялась разная утварь, кружки, фляги, одежда, какой-то инструмент. Кострище было теплым, видимо утром на нем что-то готовили, а мутная вода в реке, до этого совсем чистая, говорила о том, что машина совсем недавно увезла отсюда и лес и людей его валивших, куда-то вверх по течению [рисунок 09].

Было решено вернуться, в голове уже вертелись мысли о том, как скверно было бы разбивать первую ночевку у подножия, в этих грязных изуродованных людьми местах.

В 15:40 нам все же удалось найти злополучный поворот, вот и дорога уходит вверх и брод и явное слияние двух потоков, вот надпись на дереве, а вот и тропа, которая незаметно проходит у подножия этого самого дерева с указателем. Она становится вполне явной, хорошо протоптанной и через 15 минут выводит нас к столику, у которого мы делаем очередной привал. Не зная, что нас ожидает впереди с водой, набираем все имеющиеся фляжки, спустившись к ручью недалеко от места отдыха. Как потом оказалось, лишний водяной груз тянули не зря, но об этом немного позже.

В 16:10 покидаем уютный приют и движемся по продолжающейся тропинке. Что за напасть? Тропа вновь выводит нас к ручью, хотя, судя по карте, должна взбираться на орографический правый склон, вымытой ею балки. Видимо не мы первые пошли этим путем, потому что, решив карабкаться вверх, перпендикулярно направлению течения, мы то и дело натыкались если не на тропу, то уж точно на чьи-то следы. Несколько минут мучений, карабканье на четвереньках и вот мы вновь на хорошо набитой тропе. До сих пор не понимаю, где мы промахнулись и как могли ее потерять [рисунок 10].

Учитывая предыдущие промахи, с большим вниманием начинаем замечать прибитую к деревьям маркировку, эти сине-белые полоски краски, как спасительные маяки то и дело попадаются на глаза. Тропа все время идет вверх, то круто, то совсем уж круто, направление ее описывать не буду, поскольку промахнуться мимо (кто бы говорил) очень трудно. В одном месте она превращается в небольшой овражек, двигаясь по которому сразу подумалось, если пройдет дождь, обратно тут только на штанах можно будет скользить [рисунок 11].

Изрядно измотавшись в 18:15 с радостью для себя замечаем просветы среди деревьев, впереди по ходу движения. Это поляна Фирсова. Высоченные стебли колосьев травы, засохшие девясилы и прочая растительность как то очень скоро отбивают охоту делать привал в этом месте. Силы почти иссякли, а по карте, да и визуально нам предстоит еще один суровый подъем в направлении вертикально падающего, серого скального уступа. Немного поспорив и убедив Петьку, что до Княжеской поляны всего-то час пути, решаем не разбивать лагерь, а двигаться дальше. Тропку, примерно в центре поляны, пересекает то ли след от прошедшего квадроцикла, то ли две параллельных тропки, но мы продолжаем двигаться по своей одиночной тропе. Заходим под полог леса, где находим неплохое место для стоянки, замусорено, но есть столик, кострище, ровные площадки под палатку [рисунок 12, 13].

Далее, кажется, что тропа нестерпимо уж круто взбирается на обозначенный по карте хребет. Идем молча, но как выяснилось на следующий день, мысли заняты примерно одним и тем же.

- По карте до Княжеской примерно километр, интересно, сколько времени еще идти? Я делаю примерно шаг в секунду, шаг около 40 сантиметров, в минуту получается 24 метра, значит идти примерно 40 минут.

(спустя 50 шагов)

- Нет, насчет 40 сантиметров это я хватил, пожалуй, шаг сантиметров 30, не больше (спотыкаюсь), а то и 15, да, пожалуй, и шаг не в секунду, а скорее два шага за три секунды это выходит …

(спустя целую вечность)

- Интересно, сколько мы уже поднимаемся, часы смотреть не стану, все одно они врут, время не может так долго тянуться, солнце уже село, значит сейчас около … нужно остановится достать фонарь…

- Петька, чуть-чуть осталось, потерпи немного. Зачем я это сказал? Воду нужно экономить, сгрызу-ка я леденец … два (достаю из пачки жменю).

В это же самое время Петр тоже рассчитывал время пути, измеряя пройденный и еще не пройденный путь набранной с каждым шагом высотой.

В сумерках выбрались на небольшую площадку, что пристроилась, как показалось, у края глубокой пропасти. Открылся завораживающий вид. Лес, неровными темными волнами, стелился, насколько хватало глаз, кое-где вспениваясь белесыми полосами отдаленных куэст. Серовато-синее небо величественно и спокойно окутывало все вокруг безмолвным покрывалом приближающейся ночи. Не было слышно ни шелеста ветра, ни щебетания птиц, только в висках, громко и надрывно стучала кровь, словно сошедший с ума хронометр. Неподалеку, уже двинувшись дальше, обнаружили, перегороженный толстыми ветками провал в земле. Черный и холодный, он неприветливо зиял среди погрузившегося во мрак леса [рисунок 14].

В девятом часу (сил посмотреть время не было) выбрались на поляну. Над горизонтом поднималась почти полная луна, немного согревая погасшее настроение. Определить точно, где мы находимся возможности не было, Княжеская ли это либо иная поляна мы не знали, настигнувшая нас ночь сделала все вокруг плоским, словно театральная декорация, красивая, но совершенно не живая. Только искрящиеся на горизонте огни ночного Псебая (его мы почему-то безошибочно определили) говорили о том, как же далеко и высоко мы сегодня забрели.

Обнаружив в своем мобильном телефоне палочки рядом с антенной, позвонил домой (спасибо Мегафон), успокоил домашних. Палатку поставили прямо на тропе (все равно вокруг никого). На газовой горелке сварили гречневую кашу с тушенкой, прямо из бутыля я сделал несколько глотков припасенного спирта, и, запив все это горячим чаем со сгущенкой и походными галетами, обессиленные мы залезли в спальные мешки, напоследок налюбовавшись светящимися вдали огнями далеких деревень.

Ночь прошла беспокойно, натруженное сердце отдавало стуком в висках, боясь прозевать рассвет, я то и дело просыпался. Хотелось пить, но воды оставалось около двух литров, поэтому приходилось терпеть, ведь, что нас ожидает впереди, с водой, мы не знали.

Примерно в 7:30 следующего утра вылезли из палаток, небо было затянуто ленивой поволокой, солнце еще не взошло, но горизонт на востоке уже зарделся алым холмом. Только теперь стало видно, насколько красиво вокруг. За отвесной, широкой скалой на юге, ее было видно еще с Фирсовой, в сумрачной, пока еще не ясной дали, беспокойными волнами тянулся подъем, он заканчивался неровным краем многочисленных вершин Большого Тхача. Показавшийся диск солнца окрасил облачную пелену, все вокруг освещалось теплым сиянием горного утра, величественного, но спокойного [рисунок 15].

Петр отправился за своей кепкой, ее он забыл накануне вечером, на подъеме возле подземного провала. А я без всякой надежды найти воду, взял с собой пустую флягу и отправился бродить по поляне. На ее южной окраине ждало новое открытие, пространство до вышеупомянутой скалы вдруг разверзлось очень глубоким, покрытым лесом и камнями каньоном. Позже, мы единодушно согласились с Петькой, что если бы за весь поход мы не увидели ничего, кроме этого "каменного мешка" то все равно поход можно было бы считать удавшимся вполне [рисунок 16].

На восточной окраине, спустившись в небольшую балочку, она тянулась от центра поляны и заканчивалась очень крутым каменным, желобом, покрытым влагой, я ощутил сильное похолодание. Даже теперь, несмотря на свое образование учителя физики, я не берусь объяснить этот феномен, но эта холодная полоса, в море очень теплого воздуха вокруг воспринималась очень необычно и таинственно. Позже днем, проходя по этому же месту, ничего такого уже не было, холод, неведомой змеёй скрылся среди каменистых уступов "мешка" [рисунок 17].

Впрочем, довольно Тургеневщены, уверен, что всяк посетивший это место, и без меня сможет оценить всю красоту, величие и таинственность здешнего места.

Вдоволь нагулявшись, я вернулся к месту, где начал осмотр поляны, к ее юго-западной окраине. Там, на границе с березовым леском, виднелось подобие русла речки, и именно там, к своей огромной радости я обнаружил заполненные водой каменные углубления-чаши. С мохнатой бахромы мха, приютившегося на их кромке, капала влага. Я набрал полную флягу, вода была откровенно зеленоватого цвета, но весьма прохладная и свежая. Несколько жадных глотков … В животе ничего не заурчало, значит пить можно спокойно [рисунок 18].

К моему приходу Петр уже успел сварить наш первый в этом походе суп, скажу только, что покрошенная туда картофелина и половина луковицы сделали это походное варево непередаваемо вкусным и сытным. Остатки воды, к моему возмущению он пустил на чай, а ведь ему ничего не было известно про то, что вода обнаружилась. Позже, он убеждал меня, что человек может спокойно обойтись без воды в течение трех суток, я то и сам знаю, что это так, но как то на своей не очень крепкой шкурке не особо хотелось проверять этот факт [рисунок 19].

После завтрака Петька отказался куда либо идти сегодня, сославшись на усталость и на то, что если он не поспит хотя бы полчаса, то, скорее всего, умрет. Я особо не спорил (представляю его негодование, когда он будет читать эти строки), тем более дневка на второй же день похода не исключалась, да мне и самому совсем не хотелось покидать это место.

В 10:15 бросив в рюкзак бутылку воды, шмот сала, долю адыгейского сыра, хлеб, ветровки и флисовую кофту отправились к вершине Тхача. Как я уже говорил, палатку мы разбили прямо на тропе, и поэтому нам не составило труда продолжить движение к березовому лесу, что разместился у основания "каменного мешка" на довольно крутом склоне.

Без особой радости мы думали о том, как завтра нам придется подниматься тут с полными рюкзаками. Прошли лесок, вышли к еще более крутому на вид подъему. Он был покрыт уже не высокими колосьями золотистых трав, а стелился мягким и упругим ковром альпийской растительности. В этом месте высота приближалась к отметке 2000 метров над уровнем моря. Тропа тянулась двумя параллельными лентами (опять возникла мысль о следе квадроцикла), а впереди замаячила вершина холма.

Наверное, многие туристы помнят свой первый перевал, когда затяжной, утомительный и уже кажущийся однообразным подъем выводит на самую верхнюю его точку. И вот взгляду предстают совершенно новые, неизведанные ранее горизонты и маршруты, открытый простор и невероятное ощущение наполненности жизни охватывает тебя. Мгновенно забывается усталость, шаги невольно становятся шире и быстрее, вперед … дальше … скорее!

Вот и теперь, почувствовав, увидев вершинку, ноги сами несутся к ней, это уже не размеренный сантиметрами пути шаг, пускай ещё не бег, но очень стремительное, безоглядное движение. Ты наполнен предвкушением, и как же здорово, что увиденное во много раз краше и интереснее того, что еще минуту назад рисовало твое воображение.

С большим удовольствием рассматриваем, погруженное в лоскуты облачности плато Лаго-Наки, с его уцелевшими в течение лета снежниками. Рядом с ним возвышается вершина Оштена, она встретила нас непроглядным туманом, пару месяцев назад, чуть левее громоздится Фишт, рассыпающийся от своей вершины причудливым узором трещин и белесым оскалом скалистых склонов. Они кажутся такими близкими, но нас разделяют километры волнистой, клокочущей туманом тайги, чью красу венчают острые гребни скалы Колокольня, словно дорогая брошь на груди горделивой черкешенки [рисунок 20, 25, 26].

Неподалеку, среди россыпи известняка нашли, известную по описаниям и рассказам, стрелку-указатель, что выложена на земле из камней. Далее тропа еще немного забирала вверх и вскоре выполаживалась, траверсируя одну из вершин. Пройдя еще немного, и приблизившись к краю пропасти мы впервые смогли оценить высоту скальных сбросов южного склона Тхача. Погода начинала портиться, стало заметно прохладнее, подул ветер.

Далее тропа, все время отчетливо видная, огибала очередную вершину и тянулась вверх, вновь выходя к краю пропасти. Только теперь мы заметили крест но одной из возвышенностей, его было видно даже с Княжеской поляны, но оттуда мы приняли его за обычный штырь, указатель самой верхней точки горы Большой Тхач. Погода продолжала портиться, временами срывался дождь, тучи носились, словно брошенные кони на поле брани, беспорядочно и нервно. Вернее нервничали мы, ведь все предвещало надвигающийся шторм, а с ним, как известно шутки в этих местах плохи [рисунок 21, 24].

Полил дождь, ледяной, мелкий и частый, видимость ухудшилась, решив не испытывать судьбу в 12:30 мы повернули обратно, заметно ускорив шаги. На одном из склонов, густо заросшим рододендроном в суматохе потеряли тропинку, пока блуждали среди его бурых листьев, которые скрывали скользкие камни и мелкие, но неприятные ногам ямки, штаны безнадежно промокли, стало совсем уж холодно [рисунок 22, 23].

В своем малодушном бегстве, я не заметил когда дождь прекратился, а вскоре после этого между облачных разрывов выглянуло солнце. Оно живо разогнало остатки туч, вновь стало тепло и ясно. В общем, к тому времени, когда мы вернулись к месту своего лагеря, о непогоде напоминали только удаленные на востоке клубы, зарождающиеся грозы, одежда совершенно высохла, стало немного душно [рисунок 27, 29].

Наспех собрали палатку, вещи, словом, все свое многочисленное имущество и начали переезд, вернее небольшой переход, поближе к воде, на место чьей-то стоянки среди березок - все-таки не дело загораживать тропу своим жилищем. Остаток дня провели в прогулках по поляне вдоль её крутых склонов, сборе веток и сучьев, для вечернего костра, несмолкаемых разговорах и прочих походных хлопотах [рисунок 30].

До чего же злы и многочисленны мухи в этих краях, несметными полчищами, они набрасывались на нас, стоило только на секунду остановится. Причем над моей головой их было ровно вдвое больше чем над всем Петром вместе взятым (наши попытки объяснить этот феномен оставляю без подробностей) [рисунок 32].

Вдали вовсю бушевала гроза, из белесо-серой тучи к земле седыми нитями обрушивался ливень, ярко блестели зигзаги молний, гром поначалу почти не слышался. Однако вскоре ветер посвежел, стали слышны гулкие раскаты и вот уже глубокое ущелье, где зарождались струи реки Ходзь, окрасилось яркой аркой радуги. В это раз нам повезло, ненастье прошло мимо, вынудив нас предусмотрительно набросить на палатку полиэтиленовую накидку, как оказалось позже совсем не зря [рисунок 28, 33, 34].

К вечеру разожгли костер, он долго не хотел разгораться, но наше упорство победило его упрямое шипение и дымовую брань. Особой нужды в огне мы не испытывали, все равно по привычке ужин был приготовлен на газе, просто хотелось посидеть, любуясь пламенем, пожарить несколько ломтиков сала (между прочим, с мясной прослойкой), испечь пару картофелин, это всегда вносит не малый уют и ощущение комфорта в походный быт [рисунок 35].

Этот вечер трудно было назвать тихим, на юго-западе, где-то в долине Большого Сахрая поливал сильный дождь, сплошная грозовая зорька и канонада все ближе и ближе подбиралась к нам, лениво переваливаясь через гребень горы. Не успев допечь картошку (за сало будьте покойны) мы вынуждены были бросить костер и попрятаться под полог палатки, начался проливной ливень.

Пасмурная погода и усталость дня способствовали хорошему сну, но заснули мы не сразу, мешали ослепительно яркие всполохи молний и мысли о том, как сложится завтрашний день, ведь если непогода продолжится, нам придется возвращаться домой прежним путем, сразу вспомнился тот скользкий овражек по пути к Фирсовой поляне. Возвращаться так и не поднявшись на вершину? И хотя дождливый прогноз погоды на сегодня в точности исполнился, мы надеялись, что новое утро ответит синоптикам саркастической солнечной улыбкой [рисунок 36].

Проснувшись утром, 19 сентября прислушались, дождь по палатке не стучал, уже хорошо. Но выбравшись из своего убежища, стало ясно - чуда не произошло, небо было затянуто непроглядно-серой пеленой косматых туч. Не спеша приготовили завтрак, и стали лениво собираться, отложив вопрос "Куда идти, обратно или вверх, к вершине?" на самый последний момент, вдруг распогодится.

В какой-то момент сквозь тучи показалось солнце, но тот час скрылось вновь, стал накрапывать мелкий, прохладный дождь. Уже собрав вещи, надев рюкзаки, мы все еще стояли в нерешительности гадая, стоит ли идти дальше, или вернуться, не рискуя попасть в туман среди неизвестных троп [рисунок 37].

Таким вот образом в 9:10 минут мы не спеша поплелись … начав новую попытку восхождения, заполнив весь запас пустых фляг, водой из каменных чаш. Вновь крутой подъем среди березовой рощи, прощальный взгляд на полюбившуюся нам за это время поляну, к которой из глубины каменного мешка уже тянулись клочковатые лапы тумана [рисунок 38].

Когда мы вышли к каменной стрелке, небо над нами совершенно очистилось, вновь стали отчетливо видны поселок Сахрай, до которого казалось можно дотянуться рукой, чуть поодаль угадывалась станица Даховская, над которой нависали тонкие светлые полосы скалистых хребтов Уна-Коз и Азиш-Тау. Над Фиштом начинало куриться облако, примета для прогноза погоды совсем не утешительная [рисунок 40, 41].

Здесь нас ожидала приятная и волнительная встреча. Отдохнув немного у стрелки, мы продолжили путь. Только поднялись на каменистую осыпь, как вдруг на вершину склона, который траверсирует тропа, выскочил огромный (как мне показалось) тур, истинный хозяин этих мест. Несколько секунд мы стояли как вкопанные, изучая друг друга. Даже его бегство язык не поворачивается назвать трусливым, он просто гордо отвернулся от нас и так же внезапно, как и появился, скрылся за вершиной. Больше мы его не видели, в очередной раз подивившись умению этих животных бог весть куда исчезать [рисунок 42].

Вновь движемся по тропе, время от времени она выводит к краю гребня, где мы всякий раз останавливаемся зачарованные открывающимися видами и глубокой пропастью под ногами. В одном таком месте, далеко внизу заметили маленький домик - это балаган Ветреный, конечная цель нашего сегодняшнего перехода. Тропа здесь вполне отчетливая, лишь только в некоторых местах, на вершинах холмов, она растворяется в густой и мягкой траве и вновь появляется в нескольких десятках метрах по направлению движения. Погода непрерывно меняется, вот густое облако тумана укутывает нас слякотью, мгновенье и вновь солнце приятно радует глаз, открывая только, что невидимые вершины [рисунок 43, 44, 45, 46].

Примерно в 12:30 вышли к подножию возвышения, на котором стоит большой крест. К этому моменту было только одно желание, пускай, когда мы к нему поднимемся, не будет тумана. Побросали рюкзаки у подножия и не торопясь начали подниматься [рисунок 47].

Несколькими днями позже я случайно услышал от священнослужителя, он проводил экскурсию школьникам в Свято-Михайло-Афонской пустыне что и крест на Тхаче, и выкрашенный желтой краской крест на вершине Фишта, призваны вернуть утраченную Благодать всему этому краю.

Туман и облачность значительно поредели, и мы имели возможность вдоволь полюбоваться открывшимся с вершины видами. Особенно впечатляла отколовшаяся скалистым клыком соседняя круча, обрывавшаяся многосотметровой пропастью. Пронзительный крик черных птиц, со светлыми клювами, звонким и резким свистом долетал до наших ушей усиленный эхом глубокой скальной расщелины [рисунок 48].

С этого места хорошо был виден деревянный шест, установленный на самой высокой точки Большого Тхача, возле которого по очереди стали маячить фигурки людей, появилась уверенность, что дальше мы не заблудимся, даже в тумане хорошо заметны следы примятой ногами травы. Нужно было двигаться дальше. Вернувшись к рюкзакам, мы поняли, что самая удобная тропа от этого места проходит мимо креста и дальше вниз по склону. Но поскольку нам не хотелось вновь подниматься уже с рюкзаками, мы, немного спустившись, траверсом обогнули вершину и, минуя овраг, вновь стали карабкаться по крутому и не очень удобному склону все ближе и ближе приближаясь к главной вершине.

Тут произошла еще одна встреча, на этот раз с очень интересным человеком. Это был мужчина, на вид лет 45-и, худощавый, с поросшим густой щетиной лицом, одетым в ветровку и шорты, ниже колен. На земле около него валялся очень скромных размеров рюкзак, он собирал ягоды черники и брусники, обильно покрывающие все склоны. Как выяснилось из беседы, он живет тут уже две недели, вольно путешествуя по горным просторам, иногда спускается к балаганам пополнить запасы крупы и прочей бесхитростной провизии, что вкупе с ягодами и составляли все его питание. Нас немало поразил его аскетический вид, минимум снаряжения и тот образ жизни, который он вел, одиноко перебираясь с одного места стоянки к другому. Пожелав друг другу удачи, и расспросив его о пути к балагану, мы разошлись каждый своим путем. Даже не узнав его имени, мы часто потом вспоминали и обсуждали, кем бы мог быть этот добродушный человек, адептом некого неведомого нам учения либо просто человеком безумно любящим горы и одиночество.

В 13:30 поднялись на вершину, все вокруг тонуло в густом тумане, и только сам факт того, что мы находимся на высшей точке Тхача, высоте 2368 метров, и бездонная пропасть у ног, немало бодрил и добавлял радости, а еще подумалось, что в следующий наш поход эти места обязательно порадуют нас новыми картинами. На деревянный шест прикрепили, завернутую в кулек от конфет записку и начали спуск.

Поначалу, тропы видно не было, и мы просто брели вниз по склону, вскоре все же мы вышли на вполне отчетливые следы наших предшественников и спокойно продолжили путь, в надежде, что скоро туман развеется. Вот склон закончился, справа показались скалистые сбросы восточных склонов, вперед тоже идти было некуда - обрыв, поэтому мы спокойно двинулись налево, по уже хорошо набитой тропинке. Через несколько минут, тропа, сделав петлю, повернула в обратном направлении и стала спускаться вдоль обрыва, по вершине которого мы только что шагали.

Найдя более-менее ровное место, устроили привал, разместившись у большого камня. Внизу красовались глубокие ущелья, немного дальше из тумана показалась гора Соколова, где-то за ней тянулась скала Опасная. Туман начал рассеиваться, вновь выглянуло солнце, засияла радуга. Метрах в 150 от нас, на месте где мы проходили несколько минут тому назад, разместилась пара горных коз, они наблюдали за нами все время пока мы обедали и отдыхали [рисунок 49].

В 14:45, закончив привал, отправились дальше. Вскоре вышли к описываемой во всех отчетах каменной реке, или просто сыпухе, преграждавшей путь. Ее ширина составляет всего метров 30, но даже это небольшое расстояние может сбить с толку любого человека, оказавшегося впервые в этих местах. Долго вглядывались, и по утоптанным камням с трудом разглядели дальнейший путь, он, спускался немного вниз, а затем нырял в чащу карликовых берез [рисунок 50, 51].

Тут меня поджидала маленькая неприятность, чуть не закончившаяся травмой. Прыгая по камням, я сорвал с места большую глыбу, которая устремилась мне вдогонку. О надвигающейся опасности я понял по тревожным крикам Петьки, но только когда глыба подкосила мне ноги, неприятно ударив по ним, я сумел отскочить в сторону, пропуская мимо себя этот предательский булыжник вместе с волной своих меньших сокамешков [рисунок 52].

Еще несколько десятков шагов по совершенно неприличному своей крутизной склону, и мы движемся дальше, по пологому спуску, с удовольствием рассматривая скалистую корону Тхача, красующуюся в туманной высоте [рисунок 53].

Перевал между Большим и Малым Тхачем нас встретил своим белым безмолвием (спасибо Дж. Лондону за нужные слова), туман хоть глаз коли, решаем переждать, сколько будет возможно, эту повисшую на влажной взвеси неопределенность, одна тропа уводит вниз, а другая вдоль по склону [рисунок 54].

Силы восстановлены, ждать больше неохота, движемся вниз, пока не доходим до места чьего-то лагеря (на самом деле вот где она точка перевала). В этом месте тропа совершенно отчетливо уходит вправо, к Ветреному балагану, до него остаются считанные минуты. Опасения заблудиться вновь рассеялись, сил много, можно долго идти по неизвестным тропам [рисунок 55].

Невдалеке послышались голоса, а еще через несколько шагов, на площадке, немного сверху от тропы, мы повстречали группу молодых людей, человек 8 или 9. Не знаю от чего, быть может, мне это только показалось, но наше появление их несколько напугало, девушки замерли, оставив свою возню, а их кавалеры растеряно и настороженно пожали мне руку, почему-то спросив, не на лошадях ли мы (интересно в каких таких краях всадники таскают за спиной такие рюкзаки). Словом мое дружелюбие, которое в такие минуты встреч становится совершенно не поддельным, сменилось досадой и разочарованием, мне ничего не оставалось, как молча развернуться и пойти дальше, еще долго гадая, что так смутило этих отважных путешественников.

Дорога от перевала до балагана заняла минут 20, она проходила уже в совершенно непривычном окружении, петля среди поредевшего соснового леса. Альпийские густые травы сменились высокой, лопушистой порослью, а открытый простор лугов, камерным убранством темных ниш и навесов разлапистых деревьев. Туман уплыл куда-то вверх, сделав невидимыми для нас стены каменной короны. Редкий моросящий дождь то шел, то внезапно прекращался, напоминая о себе только слякотью под ногами, да стальным холодным блеском на темно-серых стволах уже отживших свой век сосен. Далеко внизу склона, вдоль которого мы шли, угадывался шум ручья [рисунок 56, 57].

Вот уже и родник, он встретил нас немного помутневшей водой, хоть и проточной, но по вкусу уступающей той, что еще оставалась у нас с собой, княжеским подношением из каменных чаш. Небольшой взлет тропы и мы стоим у дверей, на вид ветхого, но на деле вполне добротного и как показала грядущая ночь вполне уютного балагана с двусмысленным названием - Ветреный [рисунок 62].

Вспоминая растерянность встретившийся нам группы, мы выждали примерно с полчаса, не появится ли она, ведь там были девушки, которым бы мы без колебаний уступили место под теплой крышей, но никто не появился и мы спокойно стали готовится к ночлегу. Погода продолжала меняться ежеминутно, временами открывая очень красивые пейзажи, минута - и все вновь затягивалось облачностью, начинал идти дождь [рисунок 58, 59, 60]. Я долго не мог уснуть, невольно увлеченный фото-сессией с истинной хозяйкой этого домика - полевой мышью. Она спокойно грызла зерна, рассыпанной на приступке стенки пшеницы, совершено не пугаясь ни вспышки фотоаппарата, ни его объектива, который, к слову сказать, чуть ли ни щекотал ей усы. Под окончание этого действа я стал свидетелем настоящей мышиной возни, большая мышь гоняла и кусала мышонка поменьше, и довольный своими наблюдениями я спокойно уснул под шелест падающего на крышу балагана дождя [рисунок 61].

Ночью в домике было заметно прохладнее, чем в палатке на Княжеской. С надеждой на ясное небо высунул голову в дверной проем - вновь туман и слякоть. Вышли в 9:10, сходив за водой к роднику, одна половина брюк оказалась совершено вымокшей от капель на высокой траве. Уже не в первый раз услышали рев оленя, утробный, грозный, устрашающий [рисунок 63].

От домика, на запад, в густых зарослях растительности была развилка двух троп, верхняя, спустя минуту ходьбы привела к роднику, оказывается их два в районе балагана. Вернулись на нижнюю тропинку. Минут через 15 хода с совершенно промокших штанов струйки воды аккуратно стекали в ботинки, и уже через полчаса вода в них хлюпала, словно в калошах, после переправы через реку. В одном месте наткнулись на заросли малины, редкие ягоды еще красовались на вершинках веток. Дружно затихли и прекратили движение, вроде бы тишина. Проводник Саша, в первый день нашего пути рассказывал, что где то в этом месте повстречался с медведем [рисунок 64].

Тропа отчетливая вполне, иногда встречаются непонятные развилки, но мы все время выбирали верные ответвления, видимо все они сходятся в одну тропу, спустя несколько метров. Стена Тхача в какой то сотне метров от нас, картина завораживающая, осыпи громадных камней, поваленные стволы деревьев, среди этого мертвого безмолвия уцелевшая зелень смотрится торжественно и уныло одновременно [рисунок 65, 66].

Через полтора часа вышли к подножию скалы Колокольня, хотя ее стены показались еще раньше этого момента. Ноги совершенно размякли в мокрой обуви, так, что даже стянуть ее оказалось проблематичным. Хотелось скорее спуститься вниз, чтобы устроить большой привал и немного просушится. Вновь развилка, тропа по направлению нашего движения выходила на поляну и далее к подножию скалы, мы же повернули налево и начали долгий и довольно крутой спуск, часы показывали 11:00 [рисунок 67].

Спуск проходит по старинному волоку, теперь же трудно представить, что сюда, когда то взбирались машины. Травы стало гораздо меньше, и если бы не крутизна спуска двигаться было бы одно удовольствие. Всю дрогу мы обсуждали с Петром, в каком направлении выгоднее осуществлять поход, в том, что выбрали мы, или же наоборот от Тайваня по Большому Сахраю к Колокольне ну дальше до Ветренного, и пришли к выводу, что подняться от дна Сахрая до Колоколни практически невозможно. Шутка конечно, но подъем здесь отобрал бы невероятное количество сил. Благо лес действительно очень приятный, встречаются настоящие великаны мира деревьев, под пологом которых прохладно и спокойно, к этому моменту солнце светило уже так, что воспоминания о утренней слякоти улетучились вместе с туманом, только промокшие до костей ноги напоминали о утреннем дожде [рисунок 68].

Часа через полтора после начала спуска заслышался шум Большого Сахрая, забыв про усталость, и желая поскорее отдохнуть, мы буквально бежали, спотыкаясь на этих последних метрах изнурительного спускания. В 12:35 мы добрались к речке. Обед решили отложить до Тайваня, но все рано сушились и отдыхали минут 40, умываясь в прохладных струях горного ручья [рисунок 69].

В этом месте, где тропа выходит к ручью, заметили описанный во многих отчетах тур - насыпь камней, высотой около метра. Одежда уже успела высохнуть, но вот башмаки … Мы продолжили свой ход. Тропинка временами плохо заметна, но заблудиться, двигаясь по руслу реки очень уж непросто.

Грусть, извечная спутница любого окончания похода усиливалась от однообразия дороги и все чаще встречающихся следов человеческого варварства по отношению к природе. Вот тросы, натянутые через реку, следы былой переправы, вот совсем свежая колея квадроцикла, сломившего всю молодую поросль на своем пути, а вот огромное дерево, сваленное напротив вывески "Природный парк Большой Тхач". Грустно, одним словом [рисунок 70, 71].

К Тайваню вышли в начале четвертого по полудню. С большим удовольствием завели беседу с подошедшей вскоре супружеской парой, их поход только начинается, несмотря на усталость и совершенно размокшие ноги все равно приятно думать о тех чудных открытиях, которые ждут в ближайшие дни пути.

А дальше … дальше все прозаично. Торопливый шаг, по уже хоженой три дня назад дороге, не разбирая грязи и ям, переправы через речку - уже не разуваясь, грибы - которые можно собрать, и которые за время нашего похода неузнаваемо выросли, но уже так лень нагибаться за ними [рисунок 07]. Решив срезать путь в районе Манькиного шума, я поскользнулся и навзничь повалился в реку, неспешно поднялся и вместе с отдыхающей неподалеку кампанией рассмеялся над горе-путешественником. Потом наше ДТП в окрестностях Новопрохладного, поиски телефона, нервы и суета, но как говорится в конце книжек, которые нам так интересны - это уже совсем другая история [рисунок 72].

Поход закончен, за всю мою не очень длинную туристическую практику его смело можно назвать одним из самых интересных (самый первый не в счет) хотя сравнивать походы занятие совсем неудачное, вернулись живы-здоровы вот, что главное в конце любого похода. Если кто-либо решит пройти впервые тем же путем, что и мы, смело отправляйтесь в путь - при элементарных навыках ориентирования по карте - не заблудитесь, даже без взрослой навигации. Обязательно возьмите с собой мобильный телефон с мегфоном или МТСом, да аккумуляторы пополнее зарядите, районов, где связь присутствует очень много, ведь места то глухие и некоторые из местных мужиков об этом прекрасно знают.